Впоследствии я прислушался к пению m-lle George и оно меня уже не поражало, но первое впечатление мое насчет холодности ее игры утвердилось еще более, и, несмотря на европейскую знаменитость этого таланта, я осмелюсь сказать и теперь, что истинного чувства,
сердечного огня у ней не было: была блестящая наружность, искусная, великолепная, но совершенно неестественная декламация — и только.
Неточные совпадения
Татьяна слушала с досадой
Такие сплетни; но тайком
С неизъяснимою отрадой
Невольно думала о том;
И в сердце дума заронилась;
Пора пришла, она влюбилась.
Так в землю падшее зерно
Весны
огнем оживлено.
Давно ее воображенье,
Сгорая негой и тоской,
Алкало пищи роковой;
Давно
сердечное томленье
Теснило ей младую грудь;
Душа ждала… кого-нибудь...
Но не на костер глядел Тарас, не об
огне он думал, которым собирались жечь его; глядел он,
сердечный, в ту сторону, где отстреливались козаки: ему с высоты все было видно как на ладони.
И не Алексей Степаныч не устоял бы против этого пламенного взрыва ума, чувства,
огня сердечного убежденья и чудного дара говорить!
Мечты любви умчались, как туман.
Свобода стала ей всего дороже.
Обманом сердце платит за обман
(Я так слыхал, и вы слыхали тоже).
В ее лице характер южных стран
Изображался резко. Не наемный
Огонь горел в очах; без цели, томно,
Покрыты светлой влагой, иногда
Они блуждали, как порой звезда
По небесам блуждает, — и, конечно,
Был это знак тоски немой,
сердечной.
Пора, пора! душевных наших мук
Не стоит мир; оставим заблужденья!
Сокроем жизнь под сень уединенья!
Я жду тебя, мой запоздалый друг —
Приди;
огнём волшебного рассказа
Сердечные преданья оживи;
Поговорим о бурных днях Кавказа,
О Шиллере, о славе, о любви.
— Настенька!.. Друг ты мой
сердечный!.. — умоляющим голосом заговорил Алексей, взяв за руку девушку. — Какое ты слово опять молвила!.. Я-то тебя не люблю?.. Отдай, отдай ленту да колечко, отдай назад, моя ясынька, солнышко мое ненаглядное… Я не люблю?.. Да я за тебя в
огонь и в воду пойду…
Сергей Петрович. Все нам помогает. Мухоморовых нынешний день не принимали; со мною старушка была необыкновенно приветлива: в словах ее везде проглядывала родственная,
сердечная теплота. Натали была грустна, но успела наградить меня таким взглядом, для которого можно броситься в
огонь; прощаясь подала мне руку… О! что сказала мне эта рука!.. Батюшка, я вполне счастлив.
Девица Рабе произнесла эти слова с особенным
сердечным волнением: взоры ее блистали необыкновенным
огнем, щеки ее горели.
Он видел с трепетом
сердечным, как зажигались там
огни, все такие же бесчисленные, как и вчера.